***
Средняя Азия, четвертая четверть ХХ века.
На дворе стояла весна. Тихий зеленый город расположился в предгорьях большого хребта. Если подняться немного вверх по пестрым от весенних цветов склонам, то город виден как на ладони. Прямые улицы протянулись точно с севера на юг и с запада на восток. Их переплетение издалека напоминает узор, вышитый искусной мастерицей на фоне окружающих разноцветных прямоугольников полей со всходами зерновых, бахчевых и овощей, между которых, в свою очередь, просматриваются желтые, красные и синие полевые цветы. Само пересечение улиц украшено легкой дымкой цветущих деревьев – от нежно-белого яблочного и вишневого соцветия до пурпурного и бордового цвета сирени и рябины. Спустившись вниз, можно почувствовать пьянящий аромат буйства и многообразия природы вперемешку с запахами города. Ранним утром город пахнет влажной, прибитой поливомоечной машиной пылью асфальтных дорог и тротуаров, дымом тандыра и только что испеченными лепешками, свежими газетами, доставляемыми с утра пораньше в киоски.
На остановке толпился народ в ожидании транспорта. Здесь были базарные торговцы, заводские рабочие, школьники и студенты. Среди этой разномастной публики стоял, ничем не выделяясь, молодой человек в темно-синих брюках, коричневых туфлях и светло-синей рубашке. Под мышкой он держал папку из кожзаменителя. Это был студент исторического факультета, звали его Асан. Не отличался он и своей внешностью – черные короткие волосы, темные раскосые глаза, худощавый, чуть выше среднего роста. В общем, типичный житель этих мест… Сегодня, впрочем, как и почти каждый будний день, он ехал в свой институт. Подошел троллейбус, и Асан вместе с другими пассажирами втиснулся в переполненный в это время транспорт.
Выйдя на нужной ему остановке, Асан блаженно потянулся, приводя в тонус затекшие конечности, – поездки в общественном транспорте требовали определенной выносливости, сноровки и усилий. На площадке перед корпусом института толпились студенты. Занятия еще не начались. Некоторые ребята стояликружком, курили и травили анекдоты, кто-то усердно в сторонке читал конспекты, видимо, готовясь к сдаче практики. У громоздкого железного автомата с газировкой образовалась очередь – внутрь него звонко сыпалась мелочь, а взамен в граненый стеклянный стакан наливался шипучий сладкий напиток.
– Эй, Асан, доброе утро! – крикнули из толпы.
Сбоку от входа в корпус, под раскидистым цветущим абрикосовым деревом, стояли одногруппники юноши. Шло усиленное обсуждение горячих новостей, перемешанных с байками и анекдотами.
– Послушайте, тут анекдот рассказали недавно, – басил паренек маленького роста, худой, в очках, с прилизанными на пробор редкими волосами. Его громогласный басникак не вязался с внешностью и почти всегда вызывал добродушный смех окружающих. – Сидят, короче, два студента в общаге. Один другому: «Вась, а давай свинью заведем? Откормим, зарежем. Сало будет…» Второй: «Да не, ты что! Грязь же, вонь…» Первый, посмотрев вокруг: «Да ничего, привыкнет…»
Через пару секунд оратор был награжден дружным ржанием приятелей.
– А вы знаете, что Маратик вчера занял первое место на городских соревнованиях? – спросил рыжий и долговязый парень, показывая на здоровяка с типично борцовской внешностью: с накачанными руками, толстой шеей и сломанным левым ухом.
В адрес победителя тут же посыпались искренние и не очень поздравления…
– А ну, бездельники, – сказал подошедший Асан, – пойдемте, скоро лекция начнется.
Он посмотрел на часы, которые были его гордостью и семейной реликвией. Немецкие, трофейные, времен второй мировой… Родители рассказывали, что их принес дед, да и вообще, выглядели часы очень привлекательно, и Асан при любом удобном случае старался ими похвастаться.
Стоявшая перед входом толпа начала понемногу втягиваться внутрь здания, «бездельники» тоже нехотя направились ко входу.
В длинном и гулком коридоре было особенно шумно, как и всегда в перерывах, до и после занятий. Возле входа в одну из аудиторий щебетала стайка девушек. Когда Асан почти поравнялся с ними, одна из студенток отделилась от подруг и подбежала к нему. Она была по-настоящему красива. Высокая, стройная темноглазая брюнетка. Черные, цвета воронова пера, длинные до пояса волосы были заплетены в две тугие толстенные косы.
– Привет, Асанчик! – Девушка чмокнула его в щеку.
– Привет, Айка, – улыбнулся парень.
Айку, или Айганыш, он знал с первого курса. Когда они встретились первый раз, случайно, вот в таком же коридоре (а может быть, и в этом), между ними вспыхнула невидимая искра, со временем разгоревшаяся в достаточно близкие отношения, насколько это позволяло воспитание и незыблемые традиции. После окончания института влюбленные договорились пожениться. Айка-Айганыш была родом из простой сельской семьи, ее родители жили в аыйле, а она сама делила в городе комнату в общежитии с такими же девчонками. Прозвенел звонок на лекцию, и студенты, толкаясь, поспешили в аудиторию.
– После поговорим, – шепнула Айка на ухо Асану и грациозно впорхнула в класс.
– …Сегодняшняя лекция будет посвящена артефактам, которые были найдены при раскопках за последние сорок… даже пятьдесят лет… – вещал с кафедры лектор: невысокий, абсолютно лысый, с треугольной бородкой. Типичный профессор, коим, собственно говоря, он и являлся.
Дальше последовал увлекательный рассказ об участии профессора в нескольких экспедициях и экспертизах, выявивших действительно ценные находки. География его путешествий была весьма обширна, а опыт огромным, поэтому студенты слушали, ловя каждое слово, и в аудитории стояла такая тишина, что, когда лектор ненадолго замолкал, было слышно, как жужжит и бьется об оконное стекло какое-то невидимое за занавеской насекомое.
– В завершении этого семестра, насколько вам известно, будет проходить практика, – сказал профессор в конце лекции, – и как раз в это время я планирую организовать небольшие раскопки. Как всегда, будем искать что-нибудь, представляющее историческую ценность. Прошу вас не забывать, что, по некоторым данным, на этой территории люди живут уже несколько тысяч лет! Так что поездка обещает быть очень интересной. Кто из вас хочет поехать со мной?
В ответ аудитория загудела, как растревоженный улей. Поднялся лес рук.
– Вижу, желающих много… – задумчиво проговорил профессор. – Хорошо, я отберу сам наиболее подходящих мне кандидатов. Прошу тех, кого я не выберу, не расстраиваться и не обижаться на меня. Думаю, в вашей жизни будет очень много таких раскопок, а сегодня я сделаю свой выбор на основании вашей успеваемости…
Он открыл журнал с оценками и, близоруко прищурившись, начал водить пальцем по списку. В итоге для предстоящей экспедиции было отобрано несколько человек. Асан, будучи далеко не самым отстающим студентом, тоже попал в этот список. Озвучив свое решение, профессор захлопнул журнал и объявил окончание лекции. Поскольку сегодня занятий больше не было, студенты потихоньку начали расходиться… К Асану подошла Айка.
– Ну что, какие планы у тебя на выходные? – спросила она.
– М-м-м… Особо никаких.
– Тогда погуляем?
– Конечно, давай! – обрадовался Асан. – В кино там сходим, в парк…
– Договорились! Ну а сейчас мне надо бежать.
Айка чмокнула парня в щеку и легко упорхнула. Асан остался стоять, потирая место поцелуяи думая о том, какая же все-таки красивая у него девушка…
По дороге домойон решил заехать на базар, чтобы купить продуктов. Трясясь в переполненном троллейбусе, парень размышлял о многом… О предстоящих выходных, о поездке на раскопки. Мечтал о том, что именно он, Асан, найдет самый ценный артефакт, имеющий огромную ценность для всего международного сообщества, а потом станет известным ученым с мировымименем, получит большую премию, а потом… потом для него откроют двери лучшие университеты, а он будет выбирать, куда пойти работать.
Город, тем временем, жил своей обычной жизнью. Над головой, в нежно-зеленых кронах ещене успевших покрыться летней пылью деревьев, на разные голоса пели птицы. В весенней свежей траве, пока не выцветшей и не пожелтевшей, тоже вовсю кипела жизнь. Пчелы собирали свойпервый сладкий урожай, муравьи спешили ровным строем по каким-то важным делам, синие и зеленые стрекозы танцевали долгий ежесезонный танец.
Добравшись до базара и пройдя через рыночную площадь, Асан сквозь огромную мраморную арку попал внутрь торгового павильона. Огромная территория встретила буйством всевозможных запахов. Терпкий флер восточных пряностей перемешивался со сладким благоуханием ранней клубники, прошлогодних яблок, аромат свежеиспеченного хлеба – с неповторимым запахом домашнего топленого масла и сметаны. Все это крутилось калейдоскопом, перемежаясь с яркими цветамипредлагаемых покупателям щедрых даров южной природы и пестрыми одеждами торговцев и торговок. Кто-то дернул Асана за руку. Оглянувшись, он увидел старую цыганку. Сгорбленную, почти без зубов, опирающуюся на толстую сучковатую палку. От нее исходил очень неприятный запах, перебивавший даже базарный. Асан брезгливо поморщился.
– Подожди, сынок, – прошамкала цыганка.
Стараясь не смотреть в морщинистое лицо старухи, Асан пробормотал:
– Извините, но я тороплюсь…
– Успеешь, сынок. Вижу, дела тебе предстоят большие, печать на тебе вижу…
– Да-да, конечно. Я вам верю, но мне действительно очень нужно идти, – сказал Асан как можно вежливее, одновременно стараясь избавиться от оказавшейся неожиданно крепкой хватки старухи, по-прежнему не глядя ей в лицо.
– Не бойся сынок, в глаза мне посмотри. Время хочу тебе открыть…
Борясь с отвращением, Асан взглянул… В зрачках цыганки сверкнул огонек, и мир вокруг завертелся. Базарный шум превратился сначала в низкое завывание, а потом в постепенно затухающий визг. Окружающее пространство обернулось стенкой бешено вращавшейся воронки. Асан не на шутку перепугался.
– Не бойся, сынок, – ласково проговорила цыганка.
Молодой человек почувствовал, что проваливается. Все звуки, цвета и запахи пропадали где-то вверху… Глаза старухи засветились сильнее. В них как будто загорелась маленькая радуга. С ней начали происходить изменения. Морщины на лице разгладились, во рту появились зубы. Сначала желтые, блестящие, затем они резко сменились почерневшими, как у заядлого курильщика, а те, в свою очередь, быстро светлели. Одежда из грязных лохмотьев превратилась в нарядное яркое и длинное платье. Падение прекратилось, воронка замедлилась и ее стенки стали прозрачными, постепенно принимая форму шара или мыльного пузыря. Асан зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза в надежде, что наваждение сгинет. Но оно не прошло, не исчезло. Пропал только рынок за прозрачными стенками пузыря. Вместо него снаружи стояла деревянная конструкция – грубо сколоченный торговый ряд, состоящий из затертой и отполированной естественным путем лавки, сучковатого прилавка и крыши, покрытой непонятным материалом. Исчезла и каменная арка, стоящая на входе, не осталось ни большой асфальтированной площади, ни тротуаров. Вместо всего этого взору молодого человека предстала пыльная грунтовая дорога, по краям которой росли раскидистые ивы, а за ними в ряд, за забором из сухого камыша, стояли небольшие глиняные домики под черепичной крышей. Картину дополнял ишак, усердно жующий пучок травы. За руку Асана теперь держала молодая смуглая девушка в струящемся цветастом платье до щиколоток с длиннымичерными и блестящими волосами. Он хотел пошевелиться, но не смог. Воздух вокруг, с виду такой же прозрачный, как и был, на ощупь напоминал твердую смолу, замуровывающую и сковывающую движения. Тут цыганка заговорила приятным низким голосом. Этот звук завораживал, гипнотизировал, заставлял вслушиваться в каждое слово:
– Не трать силы понапрасну. Просто смотри… Я с тобой по просьбе Наставника. Осталось недолго – вот-вот придет твое время…
Асан хотел что-то спросить, но голосовые связки его не слушались.
– Расслабься, – продолжала цыганка, – очень скоро ты все поймешь, получишь все ответы. Придется делать выбор…
…На пыльной дороге показалась движущаяся точка. Вскоре стало понятно, что это идущий человек. Он шел по направлению к шару-сфере, в которой был Асан. Спустя мгновение уже можно было разобрать его черты. Это был молодой человек, приблизительно ровесник Асана. Одет он был в красную рубаху с высоким воротником и широкие темно-серые шаровары. Почти поравнявшись со сферой, странный незнакомец на секунду остановился. На лице его отразилось удивление. Он внимательно посмотрел прямо на Асана и протер глаза, как будто увидел нечто необычное. Потом он, как ни в чем не бывало, пошел дальше, пройдя мимо сферы в двух шагах, и вскоре исчез из вида. Улица оставалась пустынной, но Асан почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Возможно, кто-то стоял позади, но у молодого человека не было возможности это проверить. Двигаться он не мог…
– Ну, вот и все… Прощай. Может быть, еще увидимся. Все зависит только от тебя, – сказала цыганка.
В ушах у Асана загудело, сфера начала вытягиваться в воронку и его потянуло вверх. Цыганка отпустила руку и осталась внизу, быстро растворяясь. В глазах потемнело, и парень потерял сознание…
…Звук шел как бы издалека, постепенно нарастая, как будто с высокой горы катилась лавина. Он заполнил все пространство кругом, оказавшись вполне обычным базарным шумом. Асан открыл глаза…
Вокруг все плыло и кружилось, как вихрь в жарком полуденном мареве. Очень медленно приходила четкость восприятия… Наконец, парень понял, где находится. Оказалось, что он сидел перед входом в большой базарный павильон прямо на асфальте. Мимо сновали люди, опасливо его обходя. Голова болела, как после хорошего удара. Опираясь руками о землю, Асан попытался подняться, но ноги были ватные и он плюхнулся обратно. Вдруг он почувствовал болезненный тычок в бок.
– Эй, чо развалился тут? На улице день еще, а ты уже напился. Давай отсюда!
Асан поднялглаза и увидел прямо над собой грузчика с тележкой, доверху наполненной фруктами. По всей видимости, Асан мешал проезду. Кое-как встав, молодой человек, держась за виски, отошел, освобождая дорогу.
– Работать надо, а не пить! – укоризненно покачав головой, сказал грузчик и ушел, толкая перед собой тележку.
Немного придя в себя, Асан вспомнил, зачем он пришел на базар. Привычно вскинув руку, чтобы взглянуть на часы, он с удивлением обнаружил их отсутствие. Похлопал по карманам. Кошелька тоже не было… Не было и папки с тетрадями. Опустив голову, парень уныло побрел к выходу. Домой пришлось добираться пешком. Прохожие, недоверчиво косясь, обходили его стороной, потому что в своем вывалянном в пыли костюме он был похож на бездомного бродягу. Добравшись до дома— типовой кирпичной четырехэтажки, и поднявшись на свой этаж, Асан еще раз осмотрел карманы. К счастью, ключи от квартиры не пропали. Зайдя внутрь, он со злостью сбросил с себя грязную одежду, швырнул ее в стирку, переоделся в домашнее и с мрачным видомразвалился на стареньком клетчатом диване, предварительно включив телевизор. Шли новости, диктор бодрым голосом вещал о последних достижениях в какой-то области, но информация не воспринималась – настроение было хуже некуда. Асан вполголоса бормотал проклятия в адрес хитрой цыганки, так умело его облапошившей, ругал себя за беспечность.
В дверь позвонили. Молодой человек с угрюмым лицом пошел открывать. Распахнув дверь, он с удивлением уставился на посетителя – чернявого подростка лет двенадцати-тринадцати.
– Ты Асан? – с вызовом спросил мальчишка, презрительно оглядев его с головы до ног.
– Ну я. А ты кто такой и что тебе… – тут вопрос застрял у Асана в горле, потому что пришедший протянул… его часы, целые и невредимые.
– Наставник просил передать, – пробурчал подросток, – и вообще, в следующий раз поаккуратнее со своим добром.
Он всунул часы в руку застывшего с открытым ртом Асана, развернулся и вприпрыжку начал спускаться по лестнице.
– Эй, подожди! Откуда это? Как ты меня нашел? – опомнившись, прокричал Асан вслед мальчишке.
– Наставник сказал ничего тебе не говорить. Передал только, что придет время, сам все узнаешь…
Хлопнула входная дверь в подъезде. Подросток убежал, а ошарашенный Асан так и стоял на пороге своей квартиры с часами в руке. Наконец до него дошло, что стоять нет смысла и он, надев часы на руку, закрыл дверь и уселся обратно перед телевизором, по-прежнему не понимая, о чем там говорят. В голове снова и снова прокручивались события сегодняшнего дня. Основной вопрос был: кто такой этот таинственный наставник, и что ему надо…